Именем короля

К матушке Гвин мистер Филип Вильямс предпочитал наведываться в те часы, когда веселый дом еще видел десятый сон - то бишь, ближе к полудню. Обычно к этому времени Томми уже бодрствовал и отпирал посетителю по первому стуку, сегодня же пришлось не меньше четверти часа колотить в дверь, горделиво не замечая ценных советов, которые щедро подавали две старухи-соседки, высунувшиеся из своих окон напротив. В итоге Клоду все же удалось добудиться Китти, которая и впустила его в обитель порока, спешно задвинула засов и, задремывая на ходу, затопала по лестнице наверх, не слишком интересуясь, к кому и зачем явился джентльмен - его здесь уже достаточно хорошо знали.

Почти два дня проведя в праведности и праздности, Клод пришел к выводу, что его начинает тошнить от чтения протестантской Библии (латыни он не знал, а потому не был уверен, что в католическом Писании содержится то же), и решил несколько разнообразить свой досуг. Со множеством привычных предосторожностей он покинул гостиницу, в которой проживал преподобный Нэш, и, посетив по дороге несколько менее приличных кабаков и лавок, к дому мадам Гвин явился уже совершенно преображенным. Дюваль, разумеется, никому здесь не отчитывался в том, чем зарабатывает на жизнь, но в нем почему-то сразу признали человека, который то и дело нарушает, по меньшей мере, три заповеди из десяти. Потрепанная шляпа с развившимся пером, кожаный кафтан, порыжевшие сапоги и рубаха с драными кружевами как нельзя лучше соответствовали этой репутации.

Без лишних церемоний Клод толкнул дверь, ведущую в комнатушку Розы, и ступил на порог.

Девушка еще спала. Говорят, во сне выражение лица выдает всю внутреннюю сущность человека: бывает, на лице весельчака написана страдальческая гримаса, а мерзкий злыдень улыбается, как младенец. Клод дорого бы дал, чтобы со стороны посмотреть на себя спящего, у него было столько личин, что казалось невозможным отгадать, какая из них - подлинная. Роза же, казалось ничем не отличалась ни в часы сна, ни в часы бодрствования - та же хорошенькая, полудетская мордашка. За время их знакомства мистер Вильямс пришел к выводу, что Розочка - существо недалекое и совершенно безобидное, в отличие от своей мамаши.

Присев в изножье кровати, Клод осторожно погладил Розу по ноге - от щиколотки к колену, попутно подтягивая повыше подол сорочки. Подобная деликатность объяснялась не столько стремлением сделать пробуждение девушки приятным, но и опасением получить нечаянно дернувшейся от испуга пяткой в челюсть, как то пару разу случалось в опыте француза.

- Рози... Эй, Рози, второе пришествие проспишь. Открывай глазки.